Мемориальный комплекс на въезде в г.Корла
|
|
||
|
|||
Предварительные поиски недорогой гостиницы ни к чему не привели – цены в заведениях, которые мы смогли найти, очень сильно отличались от нашего представления о нормальных ценах в Китае. В поисках места для ночлега мы ехали вдоль реки, где и наткнулись на кафе с просто нереальным для Корлы названием, написанным по-русски: «кафе мороженое Наташа». Мы определенно надеялись найти в этом заведении русскоговорящего человека, который смог бы посоветовать нам какую-нибудь недорогую гостиницу. Русских в кафе не оказалось, зато там мы увидели напитки казахстанского производства, наводящие на мысли о том, что название кафе - это не простая случайность, а также парня-уйгура, который сносно говорил по-английски. Встреча с Дильшадом (так звали парня) была для нас просто счастливым случаем. На самом деле в китайском городе очень сложно найти недорогую гостиницу, не обладая знанием китайского или, как в случае с Синцзяном, уйгурского языка, так как английская надпись «hotel» обычно присутствует лишь на вывесках заведений с внушительными ценами (за очень редким исключением). Поэтому знакомство с кем-то из местных - это хороший вариант найти гостиницу там, где бы ты сам ее и искать-то не стал и по значительно меньшим ценам, чем предлагают заведения с англоговорящим персоналом. Так и получилось в нашем случае - на два дня мы стали хозяевами номера в самом центре города по цене, которая иностранным туристам обычно просто снится. Дильшад оказался во многом очень показательным персонажем. Его неоднократно повторяемые слова о том, что они (мусульмане) не должны есть китайскую пищу, любовь ко всему американскому (образованию, баскетболу, английскому языку), совмещаемая с казалось бы, совсем противоположными американскому образу жизни, строгими мусульманскими взглядами на мораль, а также серьезное отношение к здоровью и резко отрицательное к тому, что плохо на него влияет, создавали общее впечатление насчет той генеральной линии, которая присутствует в воспитании современной уйгурской молодежи. Дильшад, который сам был родом из Корлы, рассказал нам о том, что в настоящее время он учится на юридическом факультете в Пекине, но лелеет планы об учебе в США.
Благодаря Дильшаду мы смогли отведать блюда дунганской кухни. У меня вообще сложилось впечатление, что дунгане (народность хуэйцзу) более распространены в Корле, чем, например, в Урумчи. А по поводу заведений общепита мы узнали от Дильшада одну интересную вещь - любое мусульманское кафе, уйгурское оно, дунганское или какое-то другое, можно узнать по довольно типичным вывескам, на которых в первую очередь изображены приготовливаемые в заведении блюда (пять-шесть самых распространенных), а также силуэт либо стилизованный рисунок или просто фотография мечети. В общем-то это очень удобно - не возникает вопросов в том случае, если ищешь что-то конкретное.
Набережная является уже в течение многих лет одной из достопримечательностей Корлы. Еще в девятнадцатом веке европейские путешественники писали о вытекающей из озера Баграшкель (современное название - Бостен) прозрачной реке Кончедарья, в которой с удовольствием купалось все население Корлы. Сегодня река, протекающая через центр города уже, конечно, не может похвастаться былой чистотой, чтобы в ней было принято купаться (сейчас жители города используют для этих целей озеро Бостен), но ее набережная определенно держит пальму первенства как самое популярное место прогулок горожан. Забитая в бетонные берега, река очень интересно оформлена многочисленными каскадами, образующими на огромном ее протяжении массу мини-водопадов, что делает впечатление от ее течения еще более идиллическим, а при ночном освещении, так и вообще несколько волшебным. Набережная – это популярное место и для проведения различных культурно-массовых мероприятий. Так, на второй день нашего пребывания в городе мы стали свидетелями детского фестиваля народного танца, где получили возможность ознакомиться с национальными костюмами разных народов, населяющих Синцзян. Если после спуска с гор перед Корлой мы видели только отдаленные участки пустыни, то теперь нам предстояло пообщаться с пустыней так сказать «лично». Из Корлы наш путь лежал на запад по трассе G314, через пустыню Такла-Макан в сторону древних земледельческих оазисов Куча и Аксу.
Пустыня Такла-Макан. В этой фразе слышится нечто грозное, и на самом деле наверное не просто так получила она свое название, по одной из версий означающее «пойдешь - не вернешься». Самая большая пустыня Центральной Азии, какая же она? Нам было очень интересно прочувствовать это на себе. Первое впечатление - постоянный туман или даже скорее мгла со всех сторон горизонта, ограничивающая видимость тремя-пятью километрами. Зачастую дорога, уходящая куда-то вверх, кажется здесь дорогой, идущей прямо на небеса. Серое небо, словно засоренное постоянными пыльными бурями, создает впечатление какой-то постоянной и непроходящей депрессии. Но так бывает не всегда, временами солнце светит очень ярко и просто раскаляет все вокруг. И тогда единственное спасение – многочисленные мостики, под которыми весной шумят речные потоки, спускающиеся с гор, а в жаркое время года, когда речки пересыхают, сохраняются такие необходимые для пустыни прохлада и тень. Спрятавшись под такой вот мостик мы частенько отдыхали во время полуденного зноя.
Второе впечатление - пустыня не настолько безжизненна. Человек метр за метром в течение многих лет отвоевывает у Такла-Макана земли, превращая их в цветущие сады. Многочисленные оазисы, занимающие огромные пространства зелеными полями, тянущимися вдоль дорог на многие километры, стали причиной того, что наша «витаминная диета», начавшаяся при спуске, так и не думала прекращаться. Местные персики, арбузы, виноград и другие фрукты можно по праву считать одними из лучших в своем роде. Еще одно впечатление, причем неприятное. Китайская промышленность широко осваивает просторы Такла-Макана, свидетельствами чего являются многочисленные факелы нефтегазовых разработок, встречаемые повсеместно, а также другие производства и рудники. После Люнтая и перед Кучой нам даже пришлось ночевать неподалеку от каких-то подобных предприятий, что, конечно же, не добавило очарования пустыне в наших глазах. Я никогда не думал, что ветер может оказывать такое влияние на скорость передвижения, от которой не в последнюю очередь зависит наше настроение. Несколько дней подряд ветер дул во всех возможных направлениях, за исключением попутного, зачастую переходя из слабого в умеренный, с вполне ощутимыми порывами, буквально выбрасывающими нас с дороги или кидающими под колеса проезжающим машинам.
Когда целый день крутишь педали, и вокруг тебя только дорога и перемещающиеся по ней транспортные средства, начинаешь уделять особое внимание последним, так как дорога, за небольшими исключениями, постоянно одна и та же - идеальная асфальтовая поверхность с желтой разделительной полосой и точно отмеренными километровыми столбиками и стометровыми отметками на обочине, а вот машины и прочие средства передвижения просто поражают своим разнообразием и разнообразием перевозимого. Каких только вариантов мы не насмотрелись: если арба является классическим средством для перевозки людей, то грузовые трактора с прицепами или трехколесные машины с кузовами, перевозящие большие многодетные семьи - это явно местное изобретение. Механизмы, тарахтящие так, что порой кажется, будто бы они доживают последние сто метров своей жизни, резво катят, перевозя на себе просто несовместимые с их размерами тяжести, раскачивающиеся так, что невольно начинаешь задумываться о последствиях их падения на проезжающие рядом машины. В город Куча мы прибыли рано утром, и первой проблемой, которую нам предстояло решить, был плотный и вкусный завтрак, который непременно улучшал настроение на весь следующий за ним день. Место для завтрака мы нашли в новой части города, в ее огромном торговом квартале. Причем, повара из кафе, где мы отведали плова и тандырной самсы, заслуживают того, чтобы написать о них отдельно.
Когда довольно полненький, каким и положено быть повару, Осман, залез на мой далеко не легкий в управлении по причине огромных сумок на багажнике велосипед, я уже подумал, что пришел конец и велосипеду и Осману, но последний с легкостью начал крутить педали, делая круг почета по площади. Другой, Абдрахман, обрадовал нас своим небольшим знанием русского языка. А когда мы залезли на возвышающуюся посреди площади башню и стали фотографировать окрестности, наши веселые повара тут же изобразили сценку в стиле Али-бабы и сорока разбойников. Куча несомненно существовала уже в первом тысячелетии до нашей эры, и до наших дней множество городских кварталов сохранилось в своем первозданном виде. Жизнь старого города, состоящего из узких извилистых улочек, где через открытые настежь двери во внутренние дворики, можно наблюдать быт местных жителей, на минут двадцать была всполошена нашим появлением, когда мы устроили по его узким улочкам настоящие гонки, самой большой целью которых было найти нормальное место для фотографирования, оторвавшись от местных зевак, которые очень действовали на нервы своей непосредственностью и любопытством.
В земледельческих оазисах, окружающих Кучу, помимо многочисленных фруктов и овощей, выращивается также и хлопок, процедуру сбора которого мы имели возможность наблюдать, расположившись после обеда на небольшой отдых на окраине обширного поля. Девушки боязливо озирались на двух чужаков и всячески препятствовали нормальному фотографированию. Но, несмотря на это, несколько хороших кадров, запечатлевавших сей процесс, у нас получилось. Городок Синьхэ запомнился нам тем, что мы смогли там помыться, да и мы запомнились упомянутому городку, я думаю, не меньше, причем по той же самой причине. Проезжая по одной из улиц примерно в обеденное время, когда жара достигала своего апогея, мы увидели бьющую из крана воду, использующуюся для полива. Мужчина, чей трехколесный грузовичок стоял возле этого «оазиса», мылся и брился, используя воду из крана. Мы решили, что это можно сделать и нам. Шоу с моющими из-под крана головы «бледнолицыми» сразу же собрало кучу народу. Количество зрителей быстро побило все возможные рекорды. Уже уезжая отсюда в сопровождении целой толпы малолетних велосипедистов, которые тоже решили ехать в Кашгар, мы с Санькой шутили, что, наверное, именно с этого дня кран с водой войдет в категорию святых мест города Синьхэ, а вода из него отныне будет считаться целебной.
После Синьхэ оазисы закончились, и на следующий день мы примерно до полудня крутили педали по безлюдной пустыне. Где-то в обеденное время мы заметили с правой стороны дороги заведение, которое, очевидно выполняло функции мотеля, ресторана и магазина одновременно для всех тех, кого забросило в эти суровые и внешне негостеприимные места. Сев за столик и заказав пива, мы вызвали неподдельный интерес к себе со стороны всего персонала и клиентов данного заведения., которые начали буквально ходить вокруг нас кругами. Местечко, находящееся буквально «in the middle of nowhere», а также его обитатели вызывали стойкие ассоциации с фильмом «От заката до рассвета» только в более тихом и светлом варианте. Сие впечатление усиливалось открытыми настежь дверями, через которые можно было видеть завихрения пыли и слышать завывания ветра. Наконец к нам за стол подсел и сам хозяин мотеля - У Туа. На самом деле, тот факт, что хозяин заведения именно он, мы поняли, только после того, как просидев около часу за одним столом с ним, мы попили, поели, пообщались непонятно на каком языке (он говорил по-китайски, мы по-русски), и ушли, не потратив ни копейки, так как все было, что называется «за счет заведения». За счет заведения нам предлагалось и отдохнуть «в нумерах», причем не в одиночестве, а с крутящимися вокруг девушками (по крайней мере, мы так это поняли). Но показав руками жест, означающий, что нам еще «крутить и крутить», мы расстались с сим гостеприимным местом.
Инфраструктура местных автострад ориентирована не на туристов, которые в здешних местах - редкие птицы, а на многочисленных дальнобойщиков и людей, ездящих автобусами между Кашгаром и Урумчи. Но инфраструктура эта довольно развита, что вкупе с многочисленными зелеными оазисами довольно быстро родило в нас иллюзию насчет того, что воды можно купить или набрать буквально через каждые несколько километров. Тем более, что имеющаяся у нас карта безбожно врала, и на ней не было указано большое количество существующих в реальности поселков. Но однажды карта оказалась права. Мы, один за другим проезжали мосты через десятки пересохших речушек и довольно больших, судя по руслу, рек. Никакого намека на воду нигде не было. Мы ехали пока не стемнело, но так и не нашли место, где можно было бы взять воды. Этот вечер мы делили между ужином и завтраком те пол-литра воды, что у нас остались. Понимание того, что карта может и дальше не врать, что означало бы, что до ближайшей цивилизации нам придется проехать почти 90 километров, очень угнетало. А на следующее утро, допив остатки воды, мы продолжили свой невеселый путь. Как же мы обрадовались, когда после двадцати с лишним километров, на горизонте стали вырисовываться очертания автозаправки. Выпив столько, сколько могли вместить в себя наши организмы, мы довольные отправились в сторону Аксу. И вскоре мы уже просто не могли поверить в то, что всего полдня назад изнывали от жажды посреди безлюдной и враждебной пустыни. Начавшиеся зеленые оазисы, предваряющие сам город, радовали нас тенью деревьев, прохладной водой и зелеными полями. А около пяти вечера мы уже въезжали в Аксу - город на Белой реке.
|
 |
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
||
|
Начало